Только согласно официальным данным, в ходе Великой Отечественной войны в России серьёзно пострадало свыше 160 музеев и до сих пор доподлинно неизвестно, скольких культурных ценностей решилась страна — что-то было вывезено за её пределы, что-то погибло безвозвратно.
Эвакуация экспонатов из московских музеев началась практически сразу после объявления о нападении фашистской Германии на СССР. Хотя глобального централизованного плана перемещения не было, тем не менее, это позволил уберечь многие шедевры.
Эвакуация Музеев Кремля
Свободный проход в Кремль был отменён ещё в 1930-е гг., однако по заявкам его посещали по несколько групп в день. Так и 22 июня 1941 г. у Боровицких ворот собрались экскурсанты, которым в этот день и многие последующие не удалось увидеть ни архитектурный ансамбль Соборной площади, ни сокровища Оружейной палаты.
В полдень сотрудники Музеев Кремля узнали о нападении фашистской Германии, а уже на следующий день по распоряжению коменданта Московского Кремля Николая Спиридонова они приступили к демонтажу экспозиции и упаковке экспонатов. По словам заведующей сектором современной документации ММК Марины Павлович, всё собрали в рекордные сроки. На руку сыграла и предстоящая реэкспозиция, к которой заранее заготовили весь упаковочный материал. План эвакуации был пошагово и буквально поминутно расписан директором Оружейной палаты Николаем Захаровым. Сначала ценности планировалось укрыть на территории Кремля, однако стремительно ухудшавшаяся обстановка на фронте поменяла планы.
Экспонаты втайне, дождавшись темноты, 30 июня отправили на Урал — даже те, кому было предписано оказывать всяческое содействие по пути следования, не знали, что в ящиках и куда они едут. В Свердловске тоже никто не знал, «филиал» какой мировой сокровищницы расположился буквально у них под носом. Вместе с тем, в Москве осталась четверть экспонатов — троны, кареты, иконостасы. Словом, всё то, что сложно было разбирать и перемещать.
За годы войны Захаров и сотрудники музея неоднократно приезжали в Москву и проверяли состояние музейных зданий и находившихся там вещей. К сожалению, ни укрытые рубиновые звёзды, ни закрашенные купола соборов не уберегли Кремль от немецких бомб. Так, в ночь с 5 на 6 марта 1942 г. из-за взрыва упали и разбились на мелкие осколки две бронзовые люстры в Архангельском соборе. Восстановление памятников началось через год после окончания войны.
Педантичность в оформлении экспонатов помогла в рекордные сроки восстановить экспозицию — в конце февраля 1945 г. ценности вернулись в Москву, а 17 апреля в залы Оружейной палаты пришли первые посетители — солдаты Кремлёвского гарнизона, помогавшие специалистам. Уже в июне музейные залы Кремля принимали участников парада Победы.
Эвакуация Третьяковской галерее
Не так быстро, но также — в несколько этапов и в секретной обстановке, вывезли экспонаты из Третьяковской галереи. «На следующий день после объявления войны, были призваны и ушли на фронт многие сотрудники. А 27 июня было издано постановление ЦК ВКП(б) и Совета народных комиссаров о порядке вывоза людских контингентов и ценного имущества. Это было секретное постановление — упаковка произведений искусства шла параллельно с экскурсиями, потом вышел приказ о круглосуточном дежурстве, в музее началась полная светомаскировка, чтобы не проникал свет из музея» — рассказала учёный секретарь ГТГ Татьяна Юденкова.
Ящики для картин Боровиковского, Брюллова, Поленова, Репина и других других прославленных мастеров собирали на совесть, масштабные полотна накатывались на специальные валы. Не все из них умещались в стандартных вагонах — в итоге «Явление Христа народу» Иванова пришлось перевозитьб на двух платформах, прикрыв брезентом. В первую очередь из галереи вывезли более 12 тыс. наиболее ценных произведений, включая живопись, графику и скульптуру.
Шедевры русского искусства разместили в Новосибирском театре оперы и балета. Он стал временным домом для многих музеев, в том числе ГМИИ им. А. С. Пушкинского и Музея Востока. Тогда здание театра было только построено и, естественно, оно совершенно не было приспособлено для хранения полотен, которым требуется определённый температурный режим. Уехавшим в эвакуацию сотрудникам музея во главе с его директором Александром Замошкиным (позже он стал главой Пушкинского музея) пришлось пойти на массу ухищрений — от отопления помещений зимой и до вывешивания влажных полотенец летом. К началу 1942 г. в театре сосредоточилось колоссальное число экспонатов — к московским добавились музеи Ленинграда, Смоленска и других городов. Туда же поступили произведения из музеев Украины и обгоревшая после налёта немецких бомбардировщиков панорама Рубо «Оборона Севастополя».
В Новосибирске тайны из того, что в городе находятся лучшие образцы российского и зарубежного искусства, делать не стали. Театр стал официальным филиалом Третьяковской галереи, которая устраивала выставки для горожан — искусства XVIII — XIX вв. и передвижников. В общей сложности за три года было проведено двадцать выставок.
В октябре 1944 г. было принято решение о реэвакуации ценностей. Работа закипела. Сначала в отремонтированных залах открыли первую всесоюзную выставку «Великая Отечественная война», потом был «Героический фронт и тыл». «Музей начали восстанавливать, не дожидаясь окончания войны. В залах началась работа и показывались выставки. Единственное, их старались не открывать зимой, поскольку помещения не отапливались и в них было холодно», — рассказала Юденкова.
Постоянная экспозиция была пересмотрена. Судя по воспоминаниям, у сотрудников музея был невероятный подъём, едва только забрезжила возможность возвращения картин в Москву. Всю работу они делали с радостью, ни у кого в воспоминаниях не найти, что кто-то устал, хотя так оно, конечно, и было.
Эвакуация Пушкинского музея
В эвакуацию в общей сложности отбыли около ста тысяч экспонатов, но большая часть памятников осталась в Москве из-за невозможности транспортировки — как, например, копия Давида Микеланджело. Его и другие монументальные произведения сотрудники укрыли в специальных конструкциях.
Из Пушкинского музея многие сотрудники также ушли на фронт. Ставки из-за войны сократили и многие специалисты переходили на должности пожарных или охранников, чтобы не лишаться возможности быть на любимой работе. С приходом в 1944 г. на пост директора скульптора Сергея Меркулова ситуация начала меняться — он снял с расчистки крыши специалиста по французской графике XVI — XVII вв., а экскурсовода — с поста по наружной колоннаде, поставил на их места солдат и начал приводить здание в порядок. Директор музея добился выделения средств, рабочей силы и увеличения продуктовых пайков для сотрудников.
«Это был подвиг. Музейные сотрудники не ходили в атаку, но сохранили искусство в условиях голода, холода и изнуряющего труда», — рассказала старший научный сотрудник отдела рукописей Наталья Александрова.
Пушкинский музей открылся для публики после войны не так быстро, только в 1946 г. Его здание, пострадавшее от взрывной волны, требовало серьёзного и долгосрочного ремонта.
***
Художественная ценность вещей не делает их неуязвимыми перед поворотами истории, но, благодаря, конкретным людям и их самоотверженному труду, ещё многие поколения смогут видеть и потемневшие лики святых на древних иконах, и «Золотую осень» Левитана, и «Голубых танцовщиц» Дега, и многое другое.